Все возвращается на круги своя. Люли живут на земле. Жители Лунного царства, отбывшие наказание в бренном мире, в положенный срок должны вернуться на небо. Даже если хочется остаться. Небесный гость принес Кагуя-Химэ Небеснкю одежду из птичьих перьев, надев которую забывают все привязанности земной жизни. У Кагуя-Химэ есть совсем немного времени, чтобы проститься со стариком Такэтори, приемной матерью и написать прощальные стихи микадо. Случилось все это так.
***
IX. Небесная одежда из птичьих перьев
С самого начала третьей весны люди начали замечать, что каждый раз, когда полная луна взойдет на небе, Кагуя-химэ становится такой задумчивой и грустной, какой ее еще никогда не видели.
Слуги пробовали ее остеречь:
— Не следует долго глядеть на лунный лик. Не к добру это!
Но едва Кагуя-химэ оставалась одна, как снова принималась глядеть на луну, роняя горькие слезы.
И вот однажды в пятнадцатую ночь седьмого месяца девушка вышла на веранду и, по своему обыкновению, печально о чем-то задумалась, подняв глаза к сияющей ярким светом луне.
Домашние сказали старику Такэтори:
— Случалось, Кагуя-химэ и раньше грустила, любуясь на луну, но все не так, как теперь. Неспроста это! Что-нибудь да есть у ней на сердце, уж слишком она тоскует и задумывается. Надо бы узнать причину.
Стал старик спрашивать у Кагуя-химэ:
— Скажи мне, что у тебя на сердце? Почему ты так печально глядишь на луну? В твои годы тебе только бы жизни радоваться!
— Ни о чем я не грущу! — ответила Кагуя-химэ. — Но когда я гляжу на луну, сама не знаю отчего, наш земной мир кажется мне таким темным, таким унылым!
Старик было успокоился. Но немного спустя вошел он в покои Кагуя-химэ и увидел, что она опять сидит, печально задумавшись.
Старик встревожился.
— Дорогая дочь, божество мое, о чем ты опять задумалась? Что заботит твое сердце?
— Ни о чем особом я не думаю, — отозвалась Кагуя-химэ. — Просто любуюсь на луну.
— Не гляди на луну, умоляю тебя! Каждый раз, когда ты смотришь на нее, у тебя такая печаль на лице!
— А как мне на нее не глядеть? — вздохнула девушка. И каждый раз, в светлые ночи, она выходила на веранду и неотрывно смотрела на луну долгим тоскующим взором. Только в темные ночи Кагуя-химэ была по-прежнему беззаботна. Но лишь вечерняя луна появлялась на небе, как она принималась вздыхать и грусть затуманивала ее лицо.
Слуги начинали шептаться между собой:
— Смотрите, опять задумалась!
Не только чужие люди, но даже ее родители не могли понять, в чем дело.
Однажды, незадолго до пятнадцатой ночи восьмого месяца, Кагуя-химэ вышла на веранду и, увидев полную луну, залилась слезами так, как никогда еще до этого не плакала. Старик и старуха в испуге суетились вокруг нее и спрашивали:
— Что с тобой? Что случилось?
Кагуя-химэ отвечала им сквозь слезы:
— Ах, я давно уже хотела обо всем вам поведать, но боялась вас огорчить и все откладывала. Но больше нельзя мне молчать! Узнайте, я не из этого земного мира. Родилась я в лунной столице, но была изгнана с небес на землю, чтобы искупить грех, совершенный мной в одном из моих прежних рождений. Настало время мне возвратиться. В пятнадцатую ночь этого месяца, в полнолуние, явятся за мной мои сородичи, посланцы неба. Должна я покинуть этот мир, но при мысли о том, как жестоко вы будете скорбеть обо мне, я с самого начала этой весны не перестаю грустить и плакать. — И Кагуя-химэ заплакала еще сильнее.
— Что такое! Что ты говоришь? — вскричал старик Такэтори. — Кто посмеет отнять тебя у нас? Когда нашел я тебя в стволе бамбука, была ты величиной в семечко сурепицы, а теперь вон какая большая выросла, со мной сравнялась ростом. Нет, нет, я никому тебя не отдам! — Он в голос рыдал: — Я не вынесу разлуки с тобой, я умру!
Не было сил глядеть на его горе.
Кагуя-химэ стала ласково ему говорить:
— У меня там, в лунной столице, остались родные отец и мать. Для них разлука со мной длилась одно краткое мгновение, а здесь, на земле, протекли за это время долгие годы. Полюбила я вас всей душой и думать забыла о настоящих моих родителях. Не радуюсь я тому, что должна вернуться в лунный мир, а горько печалюсь. Но, что бы ни творилось в моем сердце, вернуться туда я должна.
Сказки Японии: чудесное рождение Кагуя-Химэ
Сказки Японии: женихи Кагуя-Химэ
Сказки Японии: дары для Кагуя-Химэ
Сказки Японии: микадо и Кагуя-Химэ
Сказки Японии: лунное царство Кагуя-Химэ
И при этих словах Кагуя-химэ и старик пролили ручьи слез.
Даже простые слуги так привязались к Кагуя-химэ за долгие годы своей службы, так полюбили ее за благородство души и несравненную красоту, что теперь при мысли о разлуке с ней тоже безутешно горевали, глотка воды и то выпить не могли.
Услышав об этом, микадо спешно отправил посланца в дом старика Такэтори. Старик вышел к нему, неудержимо рыдая. Скорбь его была так велика, что за несколько дней волосы его побелели, спина согнулась, глаза воспалились от слез.
До этого времени выглядел он еще моложавым и бодрым, лет на полсотни, не больше, но от горя и тревоги сразу состарился и одряхлел.
Посланец спросил его от имени государя:
— Правда ли, что Кагуя-химэ последнее время чем-то озабочена и все грустит?
Старик ответил, не переставая лить слезы:
— Передай государю, что в пятнадцатую ночь этого месяца явятся сюда небожители из лунной столицы, чтобы похитить нашу Кагуя-химэ. Пусть государь вышлет ко мне в эту ночь множество воинов с приказом прогнать похитителей.
Посланец доложил государю о просьбе старика Такэтори и рассказал о том, какой жалостный у него вид.
Государь воскликнул:
— Не мудрено! Один лишь раз видел я Кагуя-химэ и то не в силах ее позабыть! Старик любовался на ее красоту каждый день с утра до вечера. Что же должен он почувствовать, узнав, что у него хотят похитить радость его жизни — Кагуя-химэ?
Когда наступил пятнадцатый день восьмого месяца, государь повелел начальникам всех шести полков императорской стражи выслать вооруженных воинов. Собрался отряд численностью в две тысячи человек. Государь поставил во главе его опытного военачальника по имени Та-кано Окуни и послал это войско к дому старика Такэтори.
Там отряд разделился на две половины: тысяча воинов окружила дом старика кольцом со всех сторон, взобравшись на земляную ограду, а другая тысяча начала сторожить кровлю дома. Многочисленные слуги охраняли все входы в дом, чтобы ни в одну щелку нельзя было пробраться. Все они тоже были вооружены луками и стрелами. В женских покоях внутри дома стражу несли служанки.
Старуха, крепко обнимая девушку, спряталась с ней в тайнике с земляными стенами. Старик запер дверь тайника на замок и сам стал у входа.
— Надежная у нас охрана! — радовался он. — Не поддадимся и небесному войску. — А воинам, сторожившим кровлю дома, он крикнул: — Стреляйте во все, что в небе завидите, будь оно меньше малого! Ничего не пропускайте!
Воины, сторожившие на кровле, крикнули в ответ:
— Не бойся, мы зорко глядим! Пусть только что-нибудь в небе появится, сразу подстрелим, будь хоть с иголку величиной.
У старика было от души отлегло, но Кагуя-химэ молвила ему:
— Как вы ни старайтесь меня спрятать, как храбро ни готовьтесь к бою, вы не сможете воевать с небожителями из лунного царства. Стрелы ваши их не настигнут. Спрятать меня вам тоже не удастся. Только они прилетят, как все запоры спадут и двери откроются сами собою. Воины сейчас готовы схватиться с кем угодно, но лишь увидят они небожителей, как у самых смелых сразу все мужество пропадет.
Старик в гневе завопил:
— Хорошо же! Тогда я сам вот этими своими длинными ногтями глаза им, негодникам, вырву! За волосы ухвачу и в землю вколочу! Платья на них изорву, до пупа их заголю, осрамлю перед всеми добрыми людьми!
— Ах, не говори таких нехороших слов, — стала его унимать Кагуя-химэ. — Воины на кровле услышат! Или ты думаешь, не тяжело мне покинуть вас, одиноких стариков, будто забыла я все ваше любовное попечение? Как была бы я рада, если б долго еще могла гостить на земле. Увы! Назначенный срок окончился, и мы должны расстаться. Но не могу я пуститься в обратный путь с легким сердцем, зная, что еще и в самой малой доле не отплатила вам за ваши добрые заботы. Оттого-то уже многие месяцы выходила я на веранду, лишь взойдет луна, и воссылала мольбу: «О, позвольте мне здесь остаться хотя бы на один год еще, на один краткий год!» Но и в этом мне было отказано… Вот почему меня все время так мучила печаль. Как грустно мне знать, что я принесла вам, моим дорогим родителям, только одно горе и покидаю вас, безутешных. Жители лунного царства прекрасны собою, они не знают ни старости, ни забот, ни огорчений. Но я не радуюсь тому, что вернусь в эту блаженную страну. Когда я вижу, как вы оба в несколько дней состарились от горя, я не в силах вас покинуть. О, как мне жаль вас, моих любимых!
— Не надрывай мне сердце такими речами! — сетовал старик. — Пусть небожители прекрасны, я им и дотронуться до тебя не позволю! — И он со злобой пригрозил небу.
Между тем прошла уже первая половина ночи, близился час Мыши. Вдруг весь дом старика Такэтори озарило сияние, в десять раз ярче света полной луны. Стало светлее, чем днем. Можно было рассмотреть на лицах людей даже ямочки, откуда растут волоски.
Внезапно с высокого небесного свода спустились на облаках неведомые лучезарные существа и построились в ряд, паря в воздухе над самой землей. При этом виде все воины, которые сторожили дом снаружи, и все слуги, охранявшие входы в дом изнутри, замерли от ужаса и сразу потеряли охоту сражаться, словно попали во власть нездешней силы. Еле-еле опомнившись, схватились они за луки и стрелы, но руки их, вдруг онемев, бессильно повисли. Самые смелые, победив внезапную слабость, пустили стрелы в небесных гостей, но стрелы полетели в сторону, далеко от цели. Не в силах вести дальше бой, воины в душевном смятении только мерились взглядами с пришельцами из лунного мира.
Небожители были одеты в наряды невиданного на земле великолепия. С ними была летучая колесница. Эта колесница могла летать по небу, и был над ней навес из тончайшего шелка.
Один из небесных пришельцев, как видно, их предводитель, выступил вперед и повелительно крикнул громовым голосом так, что во всем доме было слышно:
— Эй, Мияцукомаро! Выходи!
Тут старик Такэтори, который до той минуты так храбрился, вышел за двери и свалился ничком, почти без памяти.
Гость из лунного царства сказал ему:
— Слушай ты, неразумный человек! За твои малые заслуги дарована была тебе несравненная радость: на краткий срок приютить в своем доме Кагуя-химэ. За это тебе в изобилии посылалось золото. Скажи сам, разве ты теперь так живешь, как раньше? Во искупление давнего греха, совершенного ею в прежней своей жизни, Кагуя-химэ обречена была жить некоторое время в доме такого ничтожного человека, как ты. Грех ее теперь полностью искуплен, и я послан взять ее назад на небо. Напрасны твои слезы и жалобы! Немедленно отдай нам Кагуя-химэ!
— Ты говоришь, что Кагуя-химэ была послана в мой дом на самый краткий срок, — возразил старик Такэтори. — Как же это? Уже два десятка лет с лишним я пекусь о ней, как о своей родной дочери… Может быть, ты ищешь какую-нибудь другую Кагуя-химэ? — И старик прибавил: — А моя Кагуя-химэ лежит тяжело больная в постели и не может выйти из дома.
Оставив его слова без внимания, предводитель небесных гостей велел поставить летучую колесницу на кровле дома.
— Скорее же, торопись, Кагуя-химэ! — крикнул он. — Не можешь ты дольше оставаться в здешнем нечистом месте.
И вдруг все запертые двери распахнулись настежь сами собою. Решетки на окнах отворились без помощи человеческих рук, и Кагуя-химэ, освободившись из объятий старухи, вышла из дома. Старуха, не в силах удержать ее, только испуганно смотрела вверх, обливаясь слезами. Старик, лежа на земле, тоже плакал в бессильном отчаянии. Кагуя-химэ подошла к нему и сказала:
— Я тоже не хочу расставаться с вами, но против своей воли должна вас покинуть. Прошу тебя, ты хоть погляди, как я буду возноситься на небо, хоть простись со мной взглядом.
— Что ты, разве я в силах с тобой проститься? Горе мое слишком велико! Что со мной теперь будет? Ты покидаешь меня, старика, уносишься на небо… Ах, возьми и меня с собою!
Кагуя-химэ стояла возле него, не зная, на что решиться.
— Постойте, — вдруг сказала она, — я напишу письмо вам в утешение. Когда будете меня вспоминать, смотрите на него. Пусть оно послужит вам дорогой памятью.
И, проливая горькие слезы, она написала:
«Если б я родилась в вашем мире, среди вас, земных людей, то я с радостью осталась бы с вами, мои дорогие родители, чтобы рассеять ваше горе. Никогда, никогда бы я вас не покинула! Но увы! Это невозможно! Сейчас я сброшу платье, которое носила в вашем доме, и оставлю вам как намять обо мне. В ясную ночь выходите глядеть на луну. Ах, мне так тяжело покидать вас, что, кажется, я на полдороге упаду с небес на землю!»
У одного из небесных гостей был в руках ларец с одеждой из птичьих перьев. Другой держал маленький ларчик, в котором хранился сосуд с чудесным напитком: кто отведает его, тот никогда не узнает смерти.
— Дева, испей напитка бессмертия, — сказал небожитель. — Ты вкушала нечистую земную пищу и не можешь быть здорова.
С этими словами небесный посланец поднес сосуд с чудесным напитком к устам Кагуя-химэ. Она лишь пригубила напиток и хотела было завернуть сосуд в сброшенный ею с себя земной наряд, чтобы оставить в дар старику Такэтори, но один из небожителей остановил ее и не дозволил ей это сделать. Он вынул из ларца небесную одежду из птичьих перьев и только хотел на нее накинуть, как она взмолилась:
— О, погоди еще немного! Когда я надену на себя эту одежду, умрут во мне все человеческие чувства, а я должна написать прощальные слова еще одному человеку.
Небожители устали ждать.
— Что ты медлишь попусту! — воскликнули они.
Кагуя-химэ ответила им:
— Не судите о том, чего вам понять не дано!
И спокойно, неторопливо начала писать прощальный привет микадо.
«Вы изволили выслать большое воинство, чтобы удержать меня на земле, но за мной явились посланцы неба, которых нельзя ослушаться. Я принуждена следовать за ними. Жаль мне и грустно расставаться с землею! Я отказалась служить вам лишь потому, что я существо не из здешнего мира. Пусть не могли вы постигнуть истинную причину моего отказа и, может быть, дурно подумали обо мне, но я не властна была со спокойной душою ответить вам согласием. А сейчас тяжестью легла мне на сердце мысль о том, что сочли вы меня дерзкой и бесчувственной.
Разлуки миг настал.
Сейчас надену я
Пернатую одежду,
Но вспомнился мне ты —
И плачет сердце».
Окончив писать, Кагуя-химэ подозвала к себе начальника государевой стражи и велела ему передать микадо прощальное письмо и напиток бессмертия. Один из посланцев неба вручил их начальнику стражи. В тот же миг надели на Кагуя-химэ одеяние из птичьих перьев, и сразу же угасли в ней все человеческие привязанности. Перестала она жалеть старика Такэтори и грустить о его участи, ведь тот, кто наденет небесную одежду из птичьих перьев, забывает обо всем земном. Кагуя-химэ села в летучую колесницу и в сопровождении сотни посланцев из лунного мира улетела на небо.
***
Перевод В. Марковой
Фрагмент текста воспроизведен по изданию:
Повесть о прекрасной Отикубо. Старинные японские повести.
М. Художественная литература. 1988
Иллюстрация: интернет, кадр из анимационного фильма
«Сказание о принцессе Кагуя Химэ» (2013)
***
ИНТЕРЕСНОЕ: РЕТРО СЕРИЯ
Япония IX в: Фудзияма Ки
Япония 1678: Спафарий о Япан-острове
Япония 1855: записки священника Василия Махова
Япония 1855: климат, дома, убранство
Япония 1855: внешность и одежда японцев
Япония 1855: трапеза, манеры, праздники
Япония 1855: храмы, бонзы, свадьба и похороны
***
Япония 1904 год: острова и горы
Япония 1904 год: климат, флора, фауна
Япония 1904 год: дома, люди, стихия
Япония 1904 год: быт и семья
Япония 1904 год: грамотность
Япония 1904 год: религия
Япония 1904 год: микадо Муцухито
ИНТЕРЕСНОЕ: СОВРЕМЕННАЯ СЕРИЯ
Вьетнам: интересные истории
Япония: интересные истории
Россия-Япония: переговоры на высшем уровне — 16.12.2016
Российско-японский форум деловых кругов — 16.12.2016
Япония: первоосновы бизнеса
Япония: особенности рекламы
Япония: визитная карточка
Япония: офисный дресс-код
Япония: один день в офисе
Япония: письмо в деловой культуре
Япония: школьная форма
Япония: молодежный стиль
***
ВЬЕТНАМ: ДАОССКИЕ ЛЕГЕНДЫ О БЕССМЕРТНЫХ
Вьетнам: глава бессмертных Тьи Донг Ты
Вьетнам: первая государыня Лиеу Хань
Вьетнам: женитьба на бессмертной Зянг Хыонг
Вьетнам: красавица на Волшебных Небесах